Неточные совпадения
— На все
воля Божья, матушка! — сказал Чичиков, вздохнувши, — против мудрости Божией ничего нельзя сказать… Уступите-ка их мне, Настасья Петровна?
— Все умрем, кому когда —
воля Божья! — возражает Пелагея Игнатьевна со вздохом. — Кто умирает, а вот у Хлоповых так не поспевают крестить: говорят, Анна Андреевна опять родила — уж это шестой.
Если приказчик приносил ему две тысячи, спрятав третью в карман, и со слезами ссылался на град, засухи, неурожай, старик Обломов крестился и тоже со слезами приговаривал: «
Воля Божья; с Богом спорить не станешь! Надо благодарить Господа и за то, что есть».
Тем дело и кончилось, предали
воле Божьей, и все — и судьи, и начальство, и все общество — остались убеждены, что совершил преступление никто как умерший слуга.
Над послушанием, постом и молитвой даже смеются, а между тем лишь в них заключается путь к настоящей, истинной уже свободе: отсекаю от себя потребности лишние и ненужные, самолюбивую и гордую
волю мою смиряю и бичую послушанием, и достигаю тем, с помощию
Божьей, свободы духа, а с нею и веселья духовного!
Я только что вырвался на
волю и уехал за границу, не для того, чтобы «кончить мое воспитание», как говаривалось тогда, а просто мне захотелось посмотреть на мир
божий.
Добрые люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на
волю божью будущность семьи, — может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье, в то время как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на службу, мог бы быть «вице-губернатором», за «оберпрокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!».
— Что тут придумаешь! Как против
воли Божьей пойдешь!
Ей вдруг сделалось ясно, что, отказавшись, ради эфемерного чувства любви, от
воли, она в то же время предала
божий образ и навлекла на себя «
божью клятву», которая не перестанет тяготеть над нею не только в этой, но и в будущей жизни, ежели она каким-нибудь чудом не «выкупится».
Варя. Что же делать, мамочка.
Воля божья.
В русском мессианизме, столь свойственном русскому народу, чистая мессианская идея Царства
Божьего, царства правды, была затуманена идеей империалистической,
волей к могуществу.
Погрустил я с вами, добрая Надежда Николаевна: известие о смерти вашего внука Васи сильно нас поразило. Тут невольно мысль и молитва о близких покойного. Да успокоит вас милосердый бог в этом новом горе. В сердечном моем сочувствии вы не сомневаетесь — боюсь распространяться, чтоб не заставить вас снова задуматься, хотя вполне уверен в вашей полной покорности
воле божьей.
Отец возразил: «Как быть,
воля божья…» — и суровый жнец ласково отвечал: «Вестимо так, батюшка!»
— Да! — возразила Александра Григорьевна, мрачно нахмуривая брови. — Я, конечно, никогда не позволяла себе роптать на промысл
божий, но все-таки в этом случае
воля его казалась мне немилосердна… В первое время после смерти мужа, мне представлялось, что неужели эта маленькая планетка-земля удержит меня, и я не улечу за ним в вечность!..
Он рассказывает это, а я самое дело-то читаю… складно да ладно там написано: что была жена у Парфена Ермолаева, что жили они согласно и умерла она по
воле божьей.
— Так, свой-то поберегают маненько, а в казенный-то придут, обдерут с липы-то десятинах на двух лыко да а зажгут, будто по
воле божьей это случилось.
Да будет
воля божья (франц.)]
Само собой, следствие; ну, невзначай так невзначай, и суд уездный решил дело так, что предать, мол, это обстоятельство
воле божьей, а мужика отдать на излечение уездному лекарю.
— Что ж, я готов. Призовут ли, не призовут ли — на все
воля божья. Одно обидно — темнота эта. Шушукаются по углам, то на тебя взглянут, то на «мартышку»: — ничего не поймешь… Эй, человек! — подтвердить там, чтобы через час непременно карета была готова!
— Именно чудак, — подтвердил Петр Михайлыч, — не глупый бы старик, богомольный, а все преставления света боится… Я часто с ним прежде споривал: грех, говорю, искушать судьбы
божий, надобно жить честно и праведно, а тут буди его святая
воля…
— Ну так
воля твоя, — он решит в его пользу. Граф, говорят, в пятнадцати шагах пулю в пулю так и сажает, а для тебя, как нарочно, и промахнется! Положим даже, что суд
божий и попустил бы такую неловкость и несправедливость: ты бы как-нибудь ненарочно и убил его — что ж толку? разве ты этим воротил бы любовь красавицы? Нет, она бы тебя возненавидела, да притом тебя бы отдали в солдаты… А главное, ты бы на другой же день стал рвать на себе волосы с отчаяния и тотчас охладел бы к своей возлюбленной…
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух
божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна тварь не может вне своего назначения одною
волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной
воли и вечно вновь возгорается в ней.
— То был мой старший брат, Григорий Аникин, — отвечал Семен Строгонов. — Он
волею божьею прошлого года умре!
— Что ж, и Бог! над этим, мой друг, смеяться нечего! Ты знаешь ли, чту в Писании-то сказано: без
воли Божьей…
— А ежели при этом еще так поступать, как другие… вот как соседушка мой, господин Анпетов, например, или другой соседушка, господин Утробин… так и до греха недалеко. Вон у господина Утробина: никак, с шесть человек этой пакости во дворе копается… А я этого не хочу. Я говорю так: коли Бог у меня моего ангела-хранителя отнял — стало быть, так его святой
воле угодно, чтоб я вдовцом был. А ежели я, по милости
Божьей, вдовец, то, стало быть, должен вдоветь честно и ложе свое нескверно содержать. Так ли, батя?
Кроме того, что в тепле, среди яркого солнца, когда слышишь и ощущаешь всей душою, всем существом своим воскресающую вокруг себя с необъятной силой природу, еще тяжеле становится запертая тюрьма, конвой и чужая
воля; кроме того, в это весеннее время по Сибири и по всей России с первым жаворонком начинается бродяжество: бегут
божьи люди из острогов и спасаются в лесах.
Несмотря ни на какие клейма, кандалы и ненавистные пали острога, заслоняющие ему
божий мир и огораживающие его, как зверя в клетке, — он может достать вина, то есть страшно запрещенное наслаждение, попользоваться клубничкой, даже иногда (хоть и не всегда) подкупить своих ближайших начальников, инвалидов и даже унтер-офицера, которые сквозь пальцы будут смотреть на то, что он нарушает закон и дисциплину; даже может, сверх торгу, еще покуражиться над ними, а покуражиться арестант ужасно любит, то есть представиться пред товарищами и уверить даже себя хоть на время, что у него
воли и власти несравненно больше, чем кажется, — одним словом, может накутить, набуянить, разобидеть кого-нибудь в прах и доказать ему, что он все это может, что все это в «наших руках», то есть уверить себя в том, о чем бедняку и помыслить невозможно.
А он ответил — давайте ей полную
волю во всём, чего она хочет, тогда она сама себя одолеет и пожрёт, и освободится душа, чиста служению
божью.
— Не оттого мы страждем, что господь не внимает молитвам нашим, но оттого лишь, что мы не внимаем заветам его и не мира с богом ищем, не подчинения
воле его, а всё оспариваем законы
божий и пытаемся бороться против его…
— К вам теперь обращаюсь, домашние, — продолжал Фома, обращаясь к Гавриле и Фалалею, появившемуся у дверей, — любите господ ваших и исполняйте
волю их подобострастно и с кротостью. За это возлюбят вас и господа ваши. А вы, полковник, будьте к ним справедливы и сострадательны. Тот же человек — образ
Божий, так сказать, малолетний, врученный вам, как дитя, царем и отечеством. Велик долг, но велика и заслуга ваша!
Может быть, я в ней люблю природу, олицетворение всего прекрасного природы; но я не имею своей
воли, а чрез меня любит ее какая-то стихийная сила, весь мир
Божий, вся природа вдавливает любовь эту в мою душу и говорит: люби.
— Полно, Гриша, — сказал рыбак, гладя его по голове, — не плачь, слезами тут не пособишь… перестань… О чем плакать!
Воля божья…
— Терпи, старая голова, в кости скована! — При этом он провел ладонью по глазам своим, тряхнул мокрыми пальцами по воздуху и, сказав: «Будь
воля божья!», пошел быстрыми шагами по берегу все дальше и дальше.
— Нет, Глеб Савиныч, оставь лучше, не тронь его… пожалуй, хуже будет… Он тогда злобу возьмет на нее… ведь муж в жене своей властен. Человека не узнаешь: иной лютее зверя. Полно, перестань, уйми свое сердце… Этим не пособишь. Повенчаем их; а там будь
воля божья!.. Эх, Глеб Савиныч! Не ему, нет, не ему прочил я свою дочку! — неожиданно заключил дедушка Кондратий.
— Конечно, все в руке
божьей, во всем его святая
воля, — подхватил Глеб, — но я говорю так-то — по приметам сужу!
— В этом не наша
воля, а
божья!.. — тихо и вразумительно сказала она.
Вот я подумал, перекрестился и только что хотел пуститься один на
волю божью, как вдруг слышим — кто-то скачет к нам по дороге.
Граф очень ясно сообразил, что материальную сторону существования его дочери Бегушев обеспечит, следовательно, в этом отношении нечего много беспокоиться; что касается до болезни Елизаветы Николаевны, так тут что ж, ничего не поделаешь —
воля божья!
— Вот тебя тут, Настасьюшка, никто не будет беспокоить, — сказал Крылушкин, — хочешь сиди, хочешь спи, хочешь работай или гуляй, — что хочешь, то и делай. А скучно станет, вот с Митревной поболтай, ко мне приди, вот тут же через Митревнину комнату. Не скучай! Чего скучать? Все
божья власть, бог дал горе, бог и обрадует. А меня ты не бойся; я такой же человек, как и ты. Ничего я не знаю и ни с кем не знаюсь, а верую, что всякая болезнь от господа посылается на человека и по господней
воле проходит.
— Знаю я дела твои: честен ты и умён достаточно, пожить бы тебе со мной годов пяток, заворотили бы мы дела, — ну —
воля божья!
— Ваше превосходительство, — опять выступила и ему одному вслух заговорила Байцурова, у нас что с трубами свадьба, что и без труб свадьба: дело попом петое, и жена мужу нерушимый кус. Не наша
воля на то была, а ее да
божья, что видим теперь ее здесь властной госпожой, а не невольною бранкою. Здесь холопы не доказчики, а жены нашего рода на мужей не пόслухи. Она все дело решила, и она, ваше превосходительство, ждет, что вы под руку ее к столу сведете.
— Оставьте, не перекоряйтесь, — все равно это ничему поможет. Дальше ехать нельзя. Останемся на
волю божью.
–… так что вы, Алексей Иванович, даже и вообразить не можете нашей радости при этом даре господнем-с! Для меня она все составила своим появлением, так что если б и исчезло по
воле божьей мое тихое счастье, — так вот, думаю, останется мне Лиза; вот что по крайней мере я твердо знал-с!
Наш царский сан, по
воле Божьей, мы
От русской всей земли прияли — боле ж
Ни от кого не просим утвержденья.
Что ты сделал? Кто тебе
волю дал? Нешто она перед тобой одним виновата? Она прежде всего перед богом виновата, а ты, гордый, самовольный человек, ты сам своим судом судить захотел. Не захотел ты подождать милосердного суда
божьего, так и сам ступай теперь на суд человеческий! Вяжите его!
— Сыновья, друг сердечный, старший,
волей божьею на Низу холеркой помер, а другого больно уж любил да ласкал, в чужи люди не пускал, думал, в старые наши годы будут от него подмоги, а выходит, видно, так, что человек на батькиных с маткой пирогах хуже растет, чем на чужих кулаках — да!
Воля Божья!
Пожарского избрали мы всем миром,
Ему и править нами. Глас народа —
Глас
Божий. Выборных людей пошлем.
Просить и кланяться, чтоб шел к нам наспех.
Теперь, друзья, несите, кто что может,
На дело земское, на помощь ратным.
Я — Господи, благослови начало —
Свои, копленые и трудовые,
Все, до последнего рубля, кладу.
Со всех сторон мне шепчут голоса:
«Восстань за Русь, на то есть
воля Божья...
Я чудо
Божье утаить не смел
И вам поведал все как перед Богом,
И слушать и не слушать ваша
воля...